Энди Саммерс: от "новой волны" к старому джазу

Вадим Мальцев Энди Саммерс
Он играл в супергруппе 80-х, изменившей представления современников о звучании гитарного рок-трио. Участвовать в записи его сольных альбомов почли за честь лучшие музыканты планеты. Имя этого гитариста и композитора почти неизвестно отечественному слушателю.
Редкая профессия
Если спросить обычного меломана, что он знает об Энди Саммерсе (Andy Summers), то ответ, скорее всего, будет таким: «Кажется, он из группы Police, в которой начинал Стинг». Все верно, но после распада британского рэгги-рок-трио в 1983 г. каждый из его участников начал сольную карьеру, и к настоящему моменту Саммерс выпустил больше альбомов, чем его бывшие «братья по оружию» Стинг (Sting) и Стюарт Коуплэнд (Stewart Copeland), вместе взятые. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что «сольники» интереснейшего музыканта слушают немногие. Ведь от гитаристов обычно ждут ошеломляющей техники игры, а от их произведений — простого и понятного настроенческого посыла. Еще желательно, чтобы они «раздвигали привычные рамки возможностей инструмента». Саммерс не играет скоростных пассажей, а настроение его произведений неоднозначно. Что же до оригинальности в использовании инструмента, то и здесь, на первый взгляд, Энди не выделяется. Он не имитирует звук трубы, пропуская гитару через синтезатор, как Пэт Метени (Pat Metheny); не пытается «скрещивать» шестиструнную «подругу» с электродрелью, как Эдди Ван Хален (Eddie Van Halen); не поддувает в специальную трубочку, соединенную с миди-гитарой, как Алан Холдсворт (Allan Holdsworth), и не водит смычком по струнам, как Джимми Пэйдж (Jimmy Page). Саммерсу не нужны подобные ухищрения. Его оригинальность — в умении выражать сложные чувства простыми средствами и создавать своей музыкой парадоксальные, но убедительные образы. В нескольких аккордах, взятых Саммерсом на «телекастере», может быть заключена грусть Вселенского Разума или любовное томление бесплотного призрака. Так что в графе «профессия» у Энди определенно должно значиться не «гитарист, композитор», а «волшебник».
Тайная и явная «Полиция»
Побывав на концерте Стинга в Петербурге, автор этих строк с сожалением отметил, что публика не оценила поистине королевского подарка, преподнесенного ей бывшим лидером Police. Я имею в виду исполнение рекордно большого количества песен супергруппы 80-х. Если припевы стинговских сольных хитов подхватывал весь Ледовый, то во время звучания старых «полисовских» вещей зал недоуменно молчал. Что поделаешь, если отечественный слушатель создал себе уютный иконостас из Depeche Mode, A-HA и Alphaville, проигнорировав творчество «первопроходцев» «новой волны». Но, как бы там ни было, а рассказать об Энди Саммерсе, не упомянув о группе, играя в которой он прославился, невозможно.
В 1980 г. премию «Грэмми» за лучший рок-инструментал получила группа Police с композицией «Reggata De Blanc». «Белая рэггиата» могла показаться всего лишь забавной связкой между песнями, но британская рок-критика, чуткая к «ветру перемен», сочла ее провозвестницей нарождавшейся «новой волны». И не ошиблась.
Наступая на горло собственной песне
Было бы неверно утверждать, что революционное для своего времени звучание далось «полицейским» легко. Труднее всех пришлось Саммерсу, присоединившемуся к «костяку» группы последним. Джазмен Стинг ненавидел рок с гитарными «запилами» и готов был играть даже панк, пропагандируемый барабанщиком группы Коуплэндом, только бы не иметь ничего общего с музыкой типа Led Zeppelin и Deep Purple.
Поначалу это казалось крушением надежд, ведь Энди был неистовым лидер-гитаристом. Он пришел из тяжелого блюз-рока, хотя играл и многое другое — четыре года учился в музыкальном колледже в Америке, а, кроме того, играл классику на акустической гитаре и поэтому вполне сформировался как исполнитель. Тому, кто умеет играть, трудно отказаться от солирования.
Но нет, как говорится, худа без добра. Неприятие коллегами по группе рок-традиции того времени побудило Саммерса взглянуть на роль гитары по-новому, что помогло музыканту найти свой неповторимый стиль игры. Сосредоточив внимание на аккомпанементе, Энди привнес в эту область столько свежих идей, что, даже завершись его карьера с выпуском последнего альбома Police, репутация «лучшего ритм-гитариста планеты» была бы ему уже обеспечена. Вот что говорит музыкант по поводу своего вклада в формирование «полисовского» звучания:
«Я рассматриваю свою игру как непрерывное солирование, только чуть более оркестровое — здесь присутствуют гармоническая поддержка и «формовка» песни. Помимо рэгги-основы я пишу гармонически, ведь на меня повлияли такие классики, как Мессиан, Барток, Шенберг и Такемицу, не говоря уже о джазе. Само собой, это больший диапазон, чем у многих лидер-гитаристов прошлого… Все стало понемногу собираться воедино, и, начав распознавать, что рождается действительно невиданное звучание, мы более осознанно стали превращать его в стиль».
Ровно через год после того, как сингл «Reggata De Blanc» получил «Грэмми», той же чести была удостоена инструментальная композиция «Behind My Camel» («За моим верблюдом») с третьего альбома Police. Сочиненная Саммерсом под впечатлением гастрольной поездки в Египет, эта вещь более чем иллюстративна. Слушая ее, можно не только представить себе путника, изнуренного многодневным походом по пустыне, но даже ощутить себя им. В построении и аранжировке этого произведения уже просматриваются основные черты, присущие «отрешенно-медитативному» звучанию большинства будущих сольных работ гитариста, первую из которых он записал в 1982 г., еще до распада группы.
Творческий отпуск
Идеи «новой волны» вызвали большой резонанс в самых разных музыкальных кругах. Меняли свое звучание даже те группы, стиль которых казался незыблемым. В эту категорию попали и основоположники авангардного рока King Crimson. У их лидера, гитариста Роберта Фриппа (Robert Fripp), было нечто общее с Энди Саммерсом, а именно — давняя страсть к джазу и желание экспериментировать. Этого оказалось достаточно для того, чтобы записать совместный альбом. Он получился не джазовым, а «волновым». Все звуковое пространство Фрипп и Саммерс заполняют своими гитарами. Основой для большинства композиций служат цикличные нервные риффы, звучащие с хромой механистичностью неисправной музыкальной шкатулки. По краям панорамы возникают всевозможные шумовые эффекты, гитарное происхождение которых наверняка поражало современников. Толщу этого фона порой прорезают «иррационалистские» пассажи Фриппа, реже — безучастные соло Саммерса. Добрая половина композиций сочинялась прямо в студии, а вся работа заняла несколько дней. Отсюда «непрерывное дыхание» как плюс — и «сырость» звука как минус. Энди и Роберт просто джемовали и явно не собирались создавать «эпохалку». Однако урбанистическое звучание их импрессионистских набросков, безусловно, было новаторским.
Рассинхронизация
В 1983 г. Police выпустили свой последний альбом «Synchronicity» («Синхронность»), получивший «Грэмми» в двух номинациях, и сыграли прощальный концерт на стадионе «Shea» в Нью-Йорке, собрав 70 000 человек. По словам самих музыкантов, их пути разошлись не из-за непримиримых противоречий, а просто потому, что Police достигли всего, чего только можно было достичь «в формате» рок-группы. Они сказали свое слово в музыке и не желали повторяться. Теперь каждый из них мог вплотную заняться сольным творчеством.
Идея дуэта Фриппа и Саммерса не исчерпала себя, и они выпустили еще один совместный альбом — «Bewitched». Монстр «прогрессивно-депрессивного» рока и печальный «волшебник» удивили своих поклонников, записав пластинку с почти развлекательной музыкой. Появление в инструментарии проекта легкомысленно звучащей драм-машины, залихватского фанк-баса и «игрушечных» клавишных добавило светлых тонов в мрачную палитру гитарного декаданса. Вряд ли любители электрофанка и электропопа приняли Фриппа и Саммерса «за своих», но с творческой точки зрения эта попытка совмещения экспериментального и коммерческого звучания явно удалась.
Последние буквы алфавита
Казалось, «экс-полицейский» был совершенно счастлив, обретя творческую свободу после своего «увольнения на гражданку». Однако перед тем как окончательно посвятить себя инструментальной музыке, он записал альбом с вокалом. Назвав его тремя последними буквами латинского алфавита — «XYZ», Саммерс прозрачно намекнул слушателю что этой работой подводит итог своему творчеству в качестве вокалиста-сонграйтера, которое почти не было востребовано Police. «XYZ» вышел в один год со стинговским шедевром «Nothing Like The Sun», в записи которого принял участие и Саммерс. Оба альбома по стилю являются «повзрослевшей», приджазованной «волной» с более или менее выраженной рэгги-основой. Но если Стинг готов был «обнять весь мир», пригласив к сотрудничеству музыкантов с различным цветом кожи и посвятив тексты некоторых песен политическим проблемам, то Саммерс проявил максимальную «интровертность». Он пел об очень личном. Его маловыразительный вокал порой напоминал «бормотание» Марка Нопфлера (Mark Knopfler) из Dire Straits. Однако эта безыскусность пения прекрасно работала на образ: слабый голос поэта и мечтателя во враждебном и безжалостном мире рационализма. Альбом «XYZ» идеально вписывался в контекст интеллектуальной «волны» рубежа предпоследнего и последнего десятилетий ХХ века, но оказался недооценен критикой. На наш взгляд, у Энди как вокалиста было не меньше возможностей, чем, скажем, у Бирна (David Byrn) или Сильвиана (David Sylvian). Но Саммерс выбрал иной путь, а его изящный и грустный альбом с вокалом с тех пор не переиздавался и стал раритетом.
Золотое сечение
Распрощавшись с амбициями рок-певца, Саммерс начал работу над новым проектом. На сей раз — с клавишником Дэвидом Хэнтшелом (David Hentschel), также известным в качестве продюсера некоторых альбомов Genesis. В 1988 г. дуэт выпустил пластинку «Mysterious Barricades», для описания стиля которой подойдут термины «минимализм» и «эмбиент». Все композиции построены по одному принципу: гитара играет лаконичные риффы «прозрачным» звуком, а клавишные создают «атмосферный» фон. Минимум развития, никаких кульминаций. Эта музыка — не столько «особый мир», сколько грань между мирами, тонкий лед над бездонной глубиной.
«Mysterious Barricades» можно назвать последней ступенькой на пути Саммерса к вершине его сольной карьеры, которой стал альбом «The Golden Wire» 1989 года. С этим шедевром гитарист вошел в историю стиля «фьюжн», встав в один ряд с корифеями Пэтом Метени и Джоном Скофилдом (John Scofield). «Фьюжн» означает «сплав». Сплав джаза, фанка, классики и фолка. Но Саммерс не был бы самим собой, если бы не привнес в эту музыку ритмику рэгги. В отличие от предыдущего, этот альбом звучит весьма полнокровно: прозрачные гитарные построения поддержаны певучим безладовым басом, а также целым набором духовых, на которых играет Пол Маккендлс (Paul McCandless) из Oregon. Это гобой, деревянные флейты и сопрано-саксофон, звучащий то агрессивно, то жалобно, и никогда — сладко. Фирменную саммерсовскую «отрешенность» подчеркивает намеренно монотонный drum-programming, над поверхностью которого порой слышны всплески «живой» перкуссии. В игре Энди зачастую отсутствует обычное для джаза четкое разграничение тем и импровизаций. Одно плавно перетекает в другое, создавая медитативную непрерывность, подчеркнутую использованием ладов восточной музыки. Ну, а кульминацией «восточного настроения» является индийская песня «Piya Tose», аранжированная Саммерсом. Для записи этого произведения, которое отличается сложным размером и гармонией, из Бомбея была «выписана» сладкоголосая Найма Акхтар (Najma Akhtar). Ее прекрасное лицо через несколько лет увидел и массовый зритель — она пела на «воссоединенческом» концерте Планта (Robert Plant) и Пэйджа, показанном по MTV.
Название альбома — «The Golden Wire» — можно перевести по-разному. Эталонное качество звучания подсказывает простой вариант «Золотые провода». Светлая грусть темы, давшей название альбому, наводит на мысль о более вольной и одушевленной трактовке, например, «Сокровища коммуникабельности». А полная гармония нетривиального материала и изящной аранжировки, одинаково важных для создания рельефной образности этой музыки, побуждает предложить вариант «Золотое сечение».
Фьюжн, фламенко и… фотография
Вслед за «The Golden Wire» Саммерс выпустил четыре мощных и красивых фьюжн-альбома, всякий раз приглашая к сотрудничеству легендарных музыкантов, играющих супериндивидуально в любом стиле и составе. Среди них были трубач Марк Айшем (Mark Isham), также известный в качестве кинокомпозитора, барабанщик Чед Уокермэн (Chad Wackerman), начинавший у Фрэнка Заппы (Frank Zappa), и басист Тони Левин (Tony Levin), знакомый любителям прогрессивных направлений современной джазовой и рок-музыки…
Кроме того, Энди записал два камерных акустических альбома. В 1993 г.— «Invisible Threads», ставший логическим завершением серии совместных концертов с гитаристом Джоном Этериджем (John Etheridge), знавшим Саммерса еще в «дополисовские» времена, когда они оба участвовали в студийных сессиях группы Soft Machine. Второй альбом, «Strings of Desire» («Струны страсти»), 1998 г., — фламенко-дуэт с Виктором Биглионе (Victor Biglione). Вопреки названию альбома, типичному для музыки этого жанра, саммерсовский вариант фламенко оказался не столько страстным, сколько угрюмым и замысловатым. Но ведь маэстро никогда не шел проторенным путем.
Сочинитель красивой и очень иллюстративной музыки, Энди оказался не чужд и художественной фотографии. В буклетах его компакт-дисков есть снимки, добавляющие к репутации Саммерса «титулы» ценителя красоты окружающего мира, а также ироничного фотодокументалиста.
Фанат
Саммерсовские работы последнего десятилетия ушедшего века полны скрытых и явных «реверансов» в сторону классического джаза и, в частности, Телониуса Монка (Thelonious Monk). По словам Энди, этот выдающийся композитор и пианист повлиял на него больше, чем кто-либо другой.
«Однажды я трясся в поезде шесть часов, чтобы попасть на концерт Монка», — вспоминает Саммерс.
В 1999 г. Энди открыл новую страницу своего творчества, выпустив альбом «Green Chimneys», попытку собственного переосмысления наследия великого джазмена. Гитарист так бережно отнесся к духу музыки кумира, что в большинстве композиций даже пожертвовал «космическим» звуком своего инструмента в пользу традиционно-джазового. При этом интерпретатор все же позволил себе некоторые вольности. Например, превратил немного грустную, среднего темпа балладу «Round About Midnight» в пафосный «медляк», пригласив Стинга исполнить партию вокала. А тот спел ее так проникновенно, как не пел, кажется, даже собственные джазовые баллады «Moon Over Burbon Street» и «It’s Probably Me». В целом же этот альбом воспринимается как милая и вполне традиционная музыка, чего никак не скажешь о последней на сегодняшний день работе Саммерса 2000 г. — «Peggy’s Blue Skylight».
Старый джаз «по новой» и по-новому
Если к Телониусу Монку Энди относится почти набожно, то с классиком джазового авангарда Чарльзом Мингусом (Charles Mingus) он, бесспорно, на «ты». Поэтому исполнение музыки «безумного контрабасиста» не потребовало от Саммерса компромиссов с собственным стилем. Присущие ему холодная сумасшедшинка и лаконизм аранжировок оказались очень «к лицу» произведениям Мингуса. Они не потеряли своей иррациональной мощи и богатства нюансов, зазвучав аскетично и современно. В этом смысле самый показательный номер программы — последний, где электрогитара звучит без поддержки ритм-секции, зато со струнным ансамблем «Кронос-квартет» (Kronos Quartet). Сыграв с музыкантами этого культового коллектива, Саммерс в очередной раз подтвердил свою репутацию могучего минималиста. Квинтет прекрасно справился с «Adagio Ma Non Troppo», для записи которого Чарльз Мингус в 1972 г. пригласил оркестр из двадцати музыкантов. В современном римейке струнно–смычковые «играют главные драматические роли». А гитара блещет в эпизодах то восточными пассажами, а то и почти издевательскими тремоло, воскрешающими в памяти музыку из советских кинофильмов с ее «балалаечным» звучанием электрогитар. Впрочем, это не мешает адекватному восприятию пронзительно-трагичного произведения. Переосмыслив его оригинальное название, Саммерс нарек интерпретацию «Myself When I’m Real» («Моя истинная суть»), максимально усилив эффект своего присутствия в этой музыке. Гитара Энди взаимодействует со струнно–смычковыми не только в симфоническом, но и в джазовых номерах, где ее иногда дублирует виолончель, партии которой сыграны с подчеркнуто академическим звукоизвлечением. Унисонное звучание этих инструментов столь же прекрасно, сколь и необычно.
В наш век всевозможных стилистических «винегретов» никого не удивишь даже самым смелым стилевым симбиозом. Но удивляет и радует неослабевающая свежесть взгляда на музыку, присущая Энди Саммерсу, который прошел уникальный путь от «новой волны» до старого джаза и всегда оставался непредсказуемым.
Дискография
1982 «I Advance Masked» (with Robert Fripp)
1984 «Bewitched» (with Robert Fripp)
1987 «XYZ»
1988 «Mysterious Barricades»
1989 «The Golden Wire»
1990 «Charming Snakes»
1991 «World Gone Strange»
1993 «Invisible Threads» (with John Etheridge)
1995 «Synaesthesia»
1997 «The Last Dance Of Mr. X»
1998 «Strings of Desire» (with Victor Biglione)
1999 «Green Chimneys»
2000 «Peggy’s Blue Skylight»
В нескольких аккордах, взятых Саммерсом на «телекастере», может быть заключена грусть Вселенского Разума или любовное томление бесплотного призрака. Так что в графе «профессия» у Эндит определенно должно значиться не «гитарист, композитор», а «волшебник».
Сосредоточив внимание на аккомпанементе, Энди привнес в эту область столько свежих идей, что, даже завершись его карьера с выпуском последнего альбома Police, репутация «лучшего ритм-гитариста планеты» была бы ему уже обеспечена.
Маловыразительный вокал Саммерса порой напоминал бормотание Марка Нопфлера из Dire Straits. Однако эта безыскусность пения прекрасно работала на образ: слабый голос поэта и мечтателя во враждебном и безжалостном мире рационализма.
. . . саммерсовский вариант фламенко оказался не столько страстным, сколько угрюмым и замысловатым. Но ведь маэстро никогда не шел проторенным путем.