Александр Терехов «Немцы»

Александр Терехов

«Немцы»

АСТ: Астрель, 2012.

   ПРУССКИЙ РЕПОРТЕР

   Литература заставляет нас регулярно подвергать сомнению категорию «мы». Ведь «нас» нет — и не поэтому ли «наши» дела плачевны?

   Возьмем современный отечественный большой роман — книгу Александра Терехова с симптоматичным названием «Немцы». Этим летом автор получил за нее премию «Нацбест».

   В центре книги — московский чиновник образца 2008 года. Это герой с необычным именем (Эбергард) и традиционным для русской литературы посылом: «Мне нечем жить». В Эбергарде совсем немного человеческого: он любит дочь от первого брака и хочет, чтобы она тоже его любила; еще он иногда смотрит в бинокль в окна соседнего дома и наблюдает за людьми. Этого немногого хватает, чтобы остальные чиновники считали Эбергарда предельно человечным и даже человечным через край («...нам всем о другом сейчас...»). В итоге микроскопическое присутствие человеческого отцепляет главного героя от родного ему социального эшелона, а вне «служилого дворянства» герой уже не может себя помыслить. Он начинает серьезно ошибаться и в результате гибнет. Finita.

   Почему Терехов выбирает такое имя для своей книги и тем самым принимает на себя роль «прусского репортера»? Он видит чиновников как суровую и хищную касту, стремящуюся перерасти в новый этнос, образовать анклав внутри общего «мы» и подчинить это «мы», высосать его до капли. Вот самоопределение чиновников из книги: «Едим тех, кого не видим. А как иначе? Такие мы люди».

   Оторванность от плебеев и кастовая жестокость — это черта всех чиновников во всех антиутопиях (достаточно вспомнить «Бразилию» Терри Гиллиама). Терехов создает свою антиутопию, потому что нынешний день можно показать, лишь забежав вперед. И вот этот забег из Москвы-2008 в Москву грядущую оказывается прогнозом не упреждаемого и неукротимого ракового заболевания.

   Терехов пишет: «Раса господ выходила к сероштанному миллионному быдлу без палки и в меньшинстве». Это — как фильм «Чужие». Только «Немцы».

   Собственно немцы в романе Терехова упоминаются единожды. Как производители вращающейся бесшумной двери, которую герой хочет установить в новой комнате своей дочери: эта дверь «вращается без шороха, после вращения закрывается плотно, гарантия на механизм пять лет — здесь нечему ломаться, такую дверь делают в Тверской области, но делают немцы, они следят за экологией».

   Но вот беда — за эту дверь нельзя взять того, кого любишь. Дочь, например, нельзя. Пройдет только тот, с кем вместе строишь пищевую цепочку. Даже Бога за эту дверь взять нельзя. Когда Бог вспоминается герою, то Эбергард подозревает: если все чиновники «заносят» наверх, если все поголовно отстегивают вышестоящим, то не может же быть, чтобы все ручейки стекались к президенту. Нет, Путин тоже должен «заносить» наверх. Только кому? Всевышнему? А больше, кажется, и некому.

Писатель Александр Терехов

   Терехов подробно проводит нас кругом Эбергарда и его чиновных «сотрапезников», выхватывая для текста уйму деталей, ощипывая героев жадно и без разбора, — и в итоге сам сталкивается с тоской, набирает смертельной тоски в свой литературный желудок.

   Три пустых SMS, которые в конце романа Эбергарду присылают его кредиторы, предупреждая, что он приговорен к смерти, — это гораздо более полное сообщение, чем 30 печатных листов романа.

   О чем говорят пустые окошки? Будущее неминуемо. А мы минуемы. Излишне сетовать или обращаться в любое из этих трех проклятых пустых окошек. Смерть неминуема. Позаботьтесь о себе.