25 июня 2013

Юлия Александрова "Собачий вальс"

Книга Юлии Александровой «Собачий вальс» Юлия Александрова

«Собачий вальс»

ИД «Комильфо». Санкт-Петербург, 2013

Еще пару лет назад Юлия Александрова не думала о том, чтобы писать. Затем вдруг написала, и первая же попытка публикации в сети увенчалась не просто успехом, а победой в Международном конкурсе малой прозы «Белая скрижаль - 2012» (номинация «Это любовь» - рассказ «Легкость бытия»)

«Собачий вальс» - ее печатный дебют, объединивший в одну книгу три новых рассказа. И если автор видит связующей тему музыки, то мне, напротив, – эта тема кажется чисто внешней. То, что бросается в глаза и в действительности объединяет эти три истории – несчастная женщина, которая никогда не знала, что такое семья, близкие отношения, радость за успехи близкого, любовь…

Это рассказы о нас... Полный, бесповоротный, безнадежный кризис семьи описан Юлией Александровой реалистично и детально. Наши родители не знали, что делать с нами, мы не знаем, что делать со своими детьми – поколение людей с изломанными судьбами и мертвыми душами. Какая уж тут музыка…

Хотя… каждый видит свое и воспринимает прочитанную историю пo-своему. Так о чем же здесь?

Девушка, убивающая из-за собственной инфантильности, лени прилагать осмысленные усилия – только потому, что так проще. Бабушка, переставшая красиво лгать сама себе лишь в девяносто, но успевшая произвести на свет настоящих выродков. Женщины без мужей, без улыбок, запутавшиеся и неуверенные.

Буктрейлер к сборнику рассказов Юлии Александровой «Собачий вальс»

Автор не церемонится: она берет самую обычную среднестатистическую барышню (добавьте к этой барышне «квартирный вопрос») и рассказывает, какая она есть на самом деле. Ничего особенного или невероятного, никакого гротеска, просто чья-то жизнь. Но эти, почти детективные, истории чудовищны! Да нет, обычные истории. Об этом, однако, не принято говорить. Так принято жить.

Героиня последнего рассказа «Этюд в четыре руки» дает читателю надежду на свое осмысленное будущее, но она какая-то зыбкая, неубедительная. Возможно, мотив надежды будет развит в следующей книге, которая уже в работе.

Новый вариант женской прозы. Почему женской? Потому что пишет женщина о женщине по-женски. Книгу приятно держать в руках. Чувствуется стиль. Ну, а дальше – читать надо.

Комментариев: 3

— Комментарий можно оставить без регистрации, для этого достаточно заполнить одно обязательное поле Текст комментария. Анонимные комментарии проходят модерацию и до момента одобрения видны только в браузере автора

— Комментарии зарегистрированных пользователей публикуются сразу после создания

Александр Луцкий #

Случайно попалась на глаза книжка Ю. Александровой. Привлекли внимание амбивалентность названия в сочетании с изображением миловидной курносой девушки на обложке и, полистав немного, решил приобрести.
Рискну предположить, что писала книжку филолог средних лет. Яркие, точные, порой бесконечные эпитеты, в которых вязнешь, но все-таки выныриваешь, прекрасный стиль и, вообще, чувство языка. А сцена с Бахом и умирающим стариком просто почти шедевральна, антикатарсис какой-то.
«Почти», как к сожалению, и все в этой книге. Тщательный подбор слов и образных решений соседствует с, не побоюсь этого слова, халатностью к очевидным деталям, которые раздражают и отвлекают. Почему-то точно указано расположение дачи Анатолия, но нет ни слова, кроме упоминания о тысяче километров, о том, откуда сама девушка приехала. У старика то «на всём белом свете не осталось ни одного близкого человека», то «он не смог удержать рядом с собой никого из близких ему людей огромной квартирой в центе города». Если верно второе, то причем здесь фантастический договор ренты? Чем Толик мог напугать Свету, увезя в заброшенный пионерлагерь, если документы (завещание, наверное), было оформлены на Свету. Ее смерть ничего ему не давала, чего она должна была бояться? И как она могла переписать документы на Толика, если она не вступила во владение квартирой? Почему он то заискивает перед хозяином, то толчется у него, как у себя дома?
Не нова идея того, что не нужно ничего выдумывать сверхъестественного, никаких голливудских монстров или инопланетных злодеев, чтобы понять и ощутить ужас, таящийся в повседневной бытовухе. Это и в книге Ю. Александровой показано красочно, даже со смаком.
Почему она такая, эта героиня наших дней, извините за банальность? Ей, судя по отсылке про «излет советской эпохи», сейчас около 35 лет. Единственный ответ, который напрашивается: советское прошлое. Обязаловка и показуха в музыкальной школе, пионерлагерь «Солнышко», этот рассадник вшей, где «шевелили челюстями пятьсот маленьких человеческих тел» и т.д., Толик и Изабелла Васильевна – порождение совка и ожившие мумии 90-х. Тотальная несвобода, от которой героиня зависима до последней капельки всего своего никчемного существа. Она ненавидит всех, думая, что она иронична. Она высокомерна и даже грязь своего существования не оправдывает, и исподволь романтизирует. Но она столь же несвободна, как и неумна. Она такой же продукт своего времени, как и все герои рассказа. Для того, чтобы обрести свободу, ей не хватает именно ума. Она высокомерна даже к читателю, дотошно объясняя ему музыкальные термины. Она неспособна к самоиронии, без которой ее ирония и желчь – просто проявление некрофилии.
Совершенно непонятно, кому и зачем она все это рассказывает. Нет, не рассказывает, а пишет, заботливо снабжая комментариями, потому что так можно только писать, но не говорить. Кто ее читатель? Почему она, такая даже не скрытная, а просто несловоохотливая с этими недостойными ее людьми, которым «было совершенно не обязательно знать» то сокровенное, что «совершенно точно находится не между ног», «только твоё», то, что «не стоит показывать»? Это не исповедь, конечно, катарсиса нет, открытого финала нет. Есть полный тупик. Вот есть еще некая Илона Веклич, например, которая «ничего уже хочет», по-русски не говорит, музыки, которой она училась, уже не помнит. И нового сфорцандо, хоть какого-нибудь, не предвидится.
Приятно, что меня как читателя сделали адресатом этого сочинения, но хочется спросить: чем я это заслужил? Ни о себе, ни о мире ничего нового я не узнал… Это и называется графомания с большой претензией.

Ответить на этот комментарий
1. admin #
  
  Александр, рассказы написаны от первого лица? Вы будто начинаете говорить о литературной героине рассказов, а заканчиваете - об авторе.
  
  Ответить на этот комментарий
  1. Александр Луцкий #
    
    Нет, ув. админ, не об авторе я говорю, а о героине и об авторской позиции (кажется, так это называется у лит. критиков). Еще четче она выражена, когда рассказ идет от 3-го лица.