Куда бегут собаки?

   «Куда бегут собаки» – творческое объединение. Влад Булатов, Наталья Грехова, Ольга Иноземцева, Алексей Корзухин работают с 2000 года в Екатеринбурге. Они делают видеоинсталляции, кинетические скульптуры, технологические перформансы, играют со штампами поп-культуры и мифологическими сюжетами. Их работы «Лица запаха» и «Поля 2.1» сегодня входят в антологии по технологическому искусству.

   АЭ: Как появилась группа «Куда бегут собаки»?

   КБС: Спонтанно. Мы познакомились не все одновременно, у каждого из участников своя история. У нас не было представления об актуальном тогда искусстве, мы не знали ничего ни об арт-институциях,  ни  о кураторах, ни о том, что мы не одни. И мы были совершенно неграмотны. В первых своих выставках, сами того не подозревая, мы повторили все, что уже было сделано после Дюшана, только в комичном виде.

   АЭ: В самом деле?

   КБС: Когда мы учились, история искусств заканчивалась Малевичем. Однако мы не хотели делать то, чему нас учили. Мы писали картины, но нас тошнило от этого. Мы понимали, что живописью нам заниматься неинтересно. Так появилась наша первая акция. Нам казалось, что мы делаем нечто небывалое. Это был такой кайф!

   АЭ: Что это было?

   КБС: Мы заперли свои картины в подвале с двойными стенами, которые выкрасили в черный цвет. Напустили механических тараканов и всякой нечисти. Позвали танцовщиц, которые бились друг с другом нагишом, хаус-диджея, классическую скрипачку. Кто-то читал стихи. Это было ужасно, но мы были счастливы. Акция называлась «Лабиринт». Потом мы делали примитивные электромеханические организмы и населяли ими пространства.

   Вместе с тем, мы увлеклись видео - как средой, создаваемой при помощи устройства и способной взаимодействовать с другими устройствами. В общем, мы стали использовать самые разные технологии и материалы...

   АЭ: Не исключено, что вам уже надоело рассказывать историю названия группы, я не знаю, стоит ли задавать этот вопрос...

   КБС: Есть зороастрийская легенда о том, что, когда души умерших собак — тысячи кобельков и сучек — пересекают мост Чинват, они превращаются в живых выдр, которые плывут по воде и начинают новую жизнь. Выдры  — священные животные. Но насчет того, какое именно это имеет отношение к названию нашей группы, у каждого из нас своя версия, поэтому мы никогда не можем внятно ответить на этот вопрос.

   АЭ: Однажды я с удивлением узнала, что у вас в группе два программиста и два художника. Это правда?

   КБС: Нет, это неправда, мы, все четверо, художники. Для некоторых проектов мы приглашали программиста, но в группу он никогда не входил.

   АЭ: А вы не боитесь в стремлении быть необычными стать похожими на художников, которые тоже стремятся быть необычными?

   КБС: Нет, мы вовсе не стремимся быть необычными. Сначала надо понять кто такие обычные и где они живут.

   АЭ: Вы думаете о зрителях?

   КБС: Хорошо, что они есть, особенно - когда они внимательны. Мы очень редко их видим. Очень интересно наблюдать за ними на выставках. Впрочем, люди и без выставок интересны.

   АЭ: Есть ли душа у механизмов?

   КБС: Не будем отрицать, что мы когда-то такое говорили... Сейчас, наверное, мы бы сказали, что в любом устройстве содержится текст, послание, заложенное в его электросхеме. Если устройство работает, значит, текст, который в нем скрыт, точен и ясен. Если же не работает или работает плохо, то текст, вероятно, слаб и мутен. Мы пытаемся переводить тексты в электросхемы и электросхемы в тексты. Мы называем это «символизм в электросхемах», потому что наши трактовки очень субъективны. Иногда кажется, что стоит только найти точные слова, выражающие твой замысел, а потом верно перевести их в электросхему — и ты сможешь сделать что угодно, то, чего еще не было.

   АЭ: Что вы думаете о международных фестивалях искусств?

   КБС: Нам трудно говорить о международных фестивалях в целом. Участие в международных проектах, как правило, очень интересно. Это позволяет не только увидеть воочию, что именно сейчас происходит в мире, но и посмотреть на свою работу в этом контексте.

   Например, мы были на фестивале в Словении (фестиваль KIBLIX 2012 в Мариборе – прим. ред.) и случайно познакомились там с дедушкой Сильвестром. Он водил нас по живописным местам города, мы много говорили на смешении славянских языков и отлично друг друга понимали. Конечно, мы пригласили его на фестиваль, и едва он вошел, к нему бросились журналисты – он оказался известным словенским художником. Он очень внимательно все оглядел, потом поговорил с прессой. А после выставки показал нам свою работу – огромную скульптуру на площади, изображающую движение планет по орбитам. Его свободное сознание оказалось очень близким нам, хотя он не использовал каких-то особых новых технологий. Его свободное сознание, к которому мы постоянно стремимся, его раскованность в хорошем смысле этого слова... Каждый художник конструирует будущее так как видит его он, и у всех оно получается разным, и никто не настаивает на собственной версии. Это творчество в разных плоскостях.

   Мы попросили членов группы «Куда бегут собаки» прокомменировать свои работы. Вот что у них получилось.

   Интерактивная видеоинсталляция «Осадок»,  2012

   На экране - медленный бесконечный поток картошки. Когда зритель поворачивается, чтобы уйти, картофелины смотрят ему вслед (они словно провожают уходящего). Заметит этот взгляд лишь внимательный зритель.

   Восход, 2012

Куда бегут собаки. Восход, 2012

   Видео. На фоне алого солнца — четыре всадника. Картинка напоминает кадр из фильма «Неуловимые мстители». Звучит песня: «…Мы ведь целую вечность собираемся жить...». Приблизившиеся фигуры всадников оказываются монстрами или мутантами.

   Лица запаха, 2012

Куда бегут собаки. Лица запаха, 2012

   Этот механизм - еще один «костыль» для памяти, он заведомо ущербен и смешон, но в точности соответствует требованиям тотальной визуализации, в которой все мы сейчас существуем. Это проект о невозможности восстановить в памяти запах, не почувствовав его еще раз. Здесь предлагается абсурдный способ запоминания запаха через его визуальный образ. Информация с датчиков-газоанализаторов обрабатывается компьютером и переводится в данные «фоторобота». Человек, стоящий перед нюхательными трубками, видит лицо своего запаха.

   Бабушка - Мандельброт, 2011

   Бабушка вяжет переведенное в схему для вязания множество Мандельброта. Бабушка ограничивает пустоту.

   «Множество Мандельброта можно назвать границей вылета в бесконечность. Берется точка недалеко от нуля, и ее координаты, x и y, подставляются в два простых уравнения. Получаются другие два числа, координаты новой точки, - и пропускаются через то же самое уравнение, и так далее. Таких структур, как множество Мандельброта, в природе очень много. Например кровеносная система, береговая линия... Нам интересно здесь отношение к неопределимой границе:  стоит ли оставаться внутри и традиционно краситься в черный цвет или лучше оказаться снаружи, при этом точно зная, что придется улететь в бесконечность. Или быть на границе и бесконечно уподобляться самому себе».  Эти слова, просто и точно описывающие проект, принадлежат  Евгению Пригородову -  математику и программисту, другу художников.

   Поля-2, 2012

   Эта интерактивная видеоинсталляция первоначально была создана для Уральского наноцентра.

   Две  камеры с разных ракурсов проецируют на два экрана изображение стеклянной чаши с магнитной жидкостью. Магнитная жидкость – это особый наноматериал, состоящий из магнитных частиц. Под влиянием магнитного поля жидкость образует выпуклости. Динамика движения жидкости никогда не повторяется. Внутри цилиндрического подиума под стеклянной чашей находится собранный из постоянных магнитов «глаз»; система двигателей позволяет глазу «моргать», вращаться, подниматься на поверхность или опускаться. Магнитные поля деформируют поверхность жидкости и на ней создается рельефное изображение глаза. Если к чаше приближается зритель, глаз всплывает на поверхность и перемещается вслед за зрителем по поверхности чаши. Когда зритель останавливается, глаз тоже останавливается и начинает моргать.

   Этот проект мы описывали в рассказе о выставке «The Soft Control» в Мариборе в 2012 году – прим. ред.

Порнопедальные сны-2, 2008

Куда бегут собаки. Порнопедальные сны-2, 2008

   «Это наша старая работа, которую мы слегка обновили для грядущей выставки. Ползающие мясорубки. Ползают очень  быстро. Недавно одна спрыгнула со стула (хотя была выключена), кинулась на человека - своего создателя - и боднула его больно в ногу. Сначала мы сделали одну мясорубку. Она была раненая, ползала очень медленно и тяжело. Подползала к кому-нибудь и пыталась придавить. Была она очень большая и чугунная. Следующие четыре мясорубки были поменьше, но еще тоже чугунные. А эти маленькие китайские алюминиевые –  очень быстрые, и их уже восемь. Так мы заметили, что мясорубки мельчают, зато их становится больше».

   Переносная мини-таможня, 2008

Куда бегут собаки. Переносная мини-таможня, 2008

   С виду – ящик с крышкой, открываете – и звучит шарманка. Это деревянный механический театр, только фигурки – таможенники и пассажиры, путешествующие поездом. Все проходит как при осмотре документов на границе: пассажиры предъявляют паспорта, таможенники их проверяют…

   Сам по себе феномен таможни ассоциирует с унижением и неуверенностью в себе. Нельзя быть до конца уверенным в том, что случайно не везёшь с собой что-то запрещённое, поэтому человек обычно слегка нервничает и надеется, что всё пройдёт гладко. Но обладателю переносной мини-таможни доступна терапия, благодаря своей игрушке он может испытывать чувство неуверенности в микродозах. Он постоянно, как в случае постепенного привыкания к яду повышает ежедневную дозу созерцания. И возможно, со временем владелец ящика станет нечувствителен к реальным ощущениям, связанным с таможенным контролем.