Вчерашнее будущее архитектуры: город Шо

Клод-Николя Леду. Взгляд. Театр в Безансоне

   Начиная с эпохи Возрождения идея идеального города как модели идеального общества владела умами. Проекты такого рода, как правило, не имели реализации, однако заложенные в них принципы оказывали большое влияние на реалистичные проекты последующих времен.

    Город Шо, придуманный Клодом-Николя Леду (Claude-Nicolas Ledoux) в XVIII веке – одна из самых загадочных градостроительных утопий, на столетия предвосхитившая развитие архитектуры.

    Личность Леду полна противоречий. Из придворного архитектора при короле Людовике XVI он стал художником-визионером. Леду полагал, что архитектура должна нести обществу справедливость, однако редкие из его проектов обходились без красноречиво тоталитарных колоннад и рустов. Он говорил, что город должен создавать равенство между людьми, но вместе с тем его не оставляло сознание собственной исключительности.
    Следуя идеологии Просвещения, Клод-Николя Леду верил в то, что мир подвластен человеку, а человек – красоте и разуму. «К чему знания, если они не создают замечательных людей», - писал Леду в пояснительной записке к проекту построенного им театра в Безансоне.
    Леду не повезло: из более чем сорока его сооружений большая часть оказались разрушены, а главный проект его жизни, город Шо, не был закончен...
    Карьера Леду начиналась блестяще: ученик Жака Франсуа Блонделя, в 1760-е годы он уже выполнял заказы – строил особняки для знати в английском стиле. В 1770-е он стал королевским архитектором и сумел уговорить Людовика XVI построить в лесу Шо промышленный город по его проекту.

Клод-Николя Леду. Перспектива города Шо

    План Шо формально не несет в себе никакой радикально новой градостроительной идеи. От овальной главной площади лучами расходятся улицы. Кольцевые дороги соединяют радиальные улицы между собой. Однако это - первый город индустриальной эпохи, придуманный фактически еще до ее наступления.
    Многолетняя работа над планом Шо привела Леду к архитектурным находкам, которые до сих пор кажутся слишком смелыми. Основным промышленным объектом Шо была солеварня. (Сейчас нам это кажется странным, но во Франции XVIII века соль была одним из важнейших товаров и даже облагалась специальным налогом). В центре, на овальной площади города, должны были стоять не дворцы, а общественные здания. Архитектура домов рабочих людей была в поле зрения автора наравне с королевскими резиденциями или культовыми сооружениями.
    По проекту Леду начали строить солеварню Арк-э-Сенан с домами рабочих, расположенными полукругом. Людовик XVI остановил строительство в 1779-м году, вероятно, из-за нехватки денег, а революция уничтожила  последнюю надежду на реализацию замысла Леду.

Клод-Николя Леду. Дом садовника

    Подробное описание города Шо и связанных с ним идей дошло до нас благодаря книге «Архитектура, рассмотренная в отношении к искусству, нравам и законодательству», изданной Леду за два года до смерти, в 1804-м.  Большую часть ее он, вероятно, написал в темнице, где оказался во время террора в 1793-м году и откуда вышел в 1794-м.
    Книга открывается посвящением, которое неожиданно адресовано русскому императору Александру I: «Скифы, атакованные Александром Македонским среди заселенных ими пустынь и скал, сказали этому завоевателю: Ты, значит, не бог, потому что причиняешь зло людям. Все люди Земли скажут Александру Северному: Вы человек! Потому что Вы хотите улучшить общественный порядок, который поможет людям обрести счастье». Возможно, Клод Никола Леду надеялся, что какие-то из его идей и проектов могут найти себе применение в России.

Клод-Николя Леду. Церковь города Шо

    В книге Леду гравюры с изображением зданий (и построенных, и воображаемых), сопровождают пояснительные тексты. В часто довольно пространных пассажах Клода Никола Леду есть и мысли о правильном мироустройстве, и автобиографические отрывки, и попытки переосмыслить античных классиков. «О неугасимое пламя гения! Все возрождается благодаря тебе: ты возбуждаешь полезное воодушевление; ты руководишь разумом, справедливостью; ты вынудишь изобилие явиться даже в убежища бесплодия; ты будешь бороться с его помощью против тинистых болот; ты оплодотворишь пылающие пески; зеленеющие холмы оживят виды времен года; разнообразие воспроизведется в тысяче форм, и препятствия согнутся под твоей властью» - так начинается книга.
    Оставшись один на один с бумагой, Леду из буквального, чуть не брутального неоклассициста превращается в одного из самых смелых в истории цивилизации архитектурных визионеров.
    Церковь Шо – парафраз римского Пантеона. Биржа очень похожа на построенную вскоре Биржу в Петербурге, тоже напоминающую древнегреческий храм.

Клод-Николя Леду. Дом механика

    Вторгаясь в принципы симметрии, использования колонн, портиков и рустов, Леду постепенно упрощает классический подход почти до рационализма. План дома в деревне, предназначенного для механика, вполне может сойти за реальное сооружение 1930-х. Дом бедняка – и вовсе поразительная гравюра, совершенно в духе современного искусства: у моря под деревом лежат несколько булыжников, рядом сидит человек.

Клод-Николя Леду. Пристанище бедного

    Классический канон доводится Леду до смысловой крайности, оставляя его при мысли, что существуют две основополагающие формы: куб и сфера. Дом садовника города Шо – это сферическое сооружение, без окон и с одной дверью. Сам Леду сетует, что его не понимают, потому что он на четверть века опередил свое время. Однако идея здания-сферы еще в середине XX века казалась революционной и до сих пор не стала общим местом.

Клод-Николя Леду. Дом лесорубов, хранителей леса

    Демократичность Леду не стоит преувеличивать, он вовсе не апологет тотального равенства: «Дом бедного своим скромным внешним видом оттенит жилище богатого»... О «толпе» он пишет с опаской: «…свод небес расщедривается, и я открываю фронтиспис храма воображения. Наплыв народа сдавливает его хрупкие стены; и шесть рядов укрывающих их колонн предохраняют их от дерзких усилий толпы».
    И наконец, в книге Леду уже сознает себя в большей степени художником, чем практиком: «… я вовсе не стану предлагать своим читателям проекты, что теряются в беспредельности воображаемых проектных комбинаций, или такие, пугающая вероятность которых заранее уничтожает вероятность выполнения. <…> я в состоянии сообщить творческое движение самому искусству, что заставит его создавать шедевры, увеличит его сферу влияния и его славу».