Главные события в архитектуре в 2015 году: тенденции, потери и скандалы

Мария Элькина о главных архитектурных потерях, приобретениях, тенденциях и скандалах прошлого года.

Разрушили Пальмиру

2015-й год войдёт в историю, прежде всего, потерями. Весной боевики Исламского государства захватили Пальмиру – на редкость хорошо сохранившийся памятник поздней античности на Ближнем Востоке. В течение нескольких месяцев ими были взорваны храм Бэла, храм Баалшамина, римские погребальные башни. В начале октября была уничтожена триумфальная арка Пальмиры – та самая, которая украшала обложку учебника по истории Древнего мира.

Разрушение памятников по религиозным мотивам далеко не всегда было связано с мусульманством. В периоды расцвета раннего христианства или реформации это тоже происходило.

Еще целая триумфальная арка Пальмиры. В октябре 2015 года она будет взорвана боевиками Исламского государства

Однако нынешние набеги несут несколько иной смысл. Сакрализация исторического наследия сейчас не имеет религиозного характера, и покушение на него становится вызовом цивилизации вообще. Новые варвары, кажется, гораздо больше движимы желанием шокировать просвещённый мир, чем убеждениями. 

Разрушение Пальмиры – потеря, масштаб которой миру еще только предстоит оценить.

Лёгкая архитектура Фрая Отто

Самой трогательной архитектурной историей 2015-го года стало присуждение премии Притцкера немецкому архитектору Фраю Отто. В 2015-м году медаль впервые в истории была вручена посмертно. Фрай Отто не дожил одного дня до объявления его лауреатом и двух месяцев до церемонии награждения.

Фрай Отто, навес над Олимпийским парком в Мюнхене, 1972

Отто в течение всей своей карьеры, начиная с 1950-х годов, занимался конструированием и совершенствованием тентовых и мембранных конструкций.  Недорогие, лёгкие и часто недолговечные, они стали примером демократичности и гуманизма в архитектуре. Важнее, впрочем, то, что крыши и навесы Фрая Отто действительно столь конструктивно изощренны, что могут выглядеть как податливая полупрозрачная ткань.

Павильон Японии на Экспо-2000 в Ганновере. Архитекторы Шигеру Бан, Фрай Отто

Кстати, годом ранее Притцкера вручили японцу Шигеру Бану, совместно с которым Фрай Отто работал над павильоном Японии на Экспо-2000 в Ганновере.

Заха Хадид вышла из эфира

«Не задавайте мне вопрос, если не хотите слышать ответ. Давайте прекратим эту беседу прямо сейчас», - с этими словами Заха Хадид покинула эфир Радио 4 BBC в сентябре этого года. Этот эпизод стал кульминацией скандалов, участницей которых архитектурная дива оказалась в последнее время. Первый связан со слухами о гибели рабочих на стройке стадиона в Катаре, которая, впрочем, не доказана. Второй – с отказом правительства Японии от строительства стадиона, конкурс на который Хадид выиграла несколько лет назад. Именно эти две темы навязчиво стремилась обсудить ведущая BBC. 

Однако случившееся не стало поражением Захи Хадид. Во-первых, в эфир ее позвали потому, что накануне она получила Золотую медаль от Королевского института Британских архитекторов, одну из наиболее уважаемых и ценимых наград в своей области. Во-вторых, на следующей день руководство радиостанции принесло извинения: ведущая некорректно процитировала статистику смертей рабочих на стройках, названные ею цифры описывали общую ситуацию на стройплощадках Катара и не имели к стадиону никакого отношения.

Наивно думать, что газетная шумиха вокруг Захи Хадид и других её знаменитых коллег станет концом эпохи архитектурных звёзд. Скорее, наоборот, скандалы перестают мешать их профессиональной деятельности и становятся её неотъемлемой частью – все более отчетливой делается аналогия с шоу-бизнесом.

Интерьер бизнес-центра Dominion Tower в Москве, архитектор Заха Хадид, 2015

В Москве в этом году, между тем, было, наконец, завершено многолетнее строительство бизнес-центра по проекту Захи Хадид на Шарикоподшипниковской улице.

На стороне человечества

Архитекторы, слава Богу, все более увлекаются поиском ответов на глобальные вызовы времени. Великий британец Ричард Роджерс спроектировал социальные модульные дома Y:Cube для Лондона. Идея в том, что небольшие здания, состоящие из студий по 26 метров, доставляются на место готовыми, со всем необходимым для жизни внутри – нужно только подключить их к основным коммуникациям.

Шигеру Бан тем временем использовал своё ноу-хау для помощи жителям Непала после землетрясения – он строил из подручных материалов временные убежища для пострадавших.

Наконец, уже в 2016-м году премию Притцкера получил Алехандро Аравена, прежде ставший известным своими социальными проектами, в том числе домами для небогатых семей, которые можно со временем постепенно достраивать. Тот же Аравена был выбран куратором Венецианской архитектурной биеннале, тема которой, «Репортаж с фронта», характерно социальна. Архитектура погружается в социальные проблемы всё глубже. Остается надеяться, что от этого она не перестанет быть собой. 

Вход в башни «Сиамские близнецы» в Сантьяго, архитектор Алехандро Аравена, 2005

Рост вверх

Экономист Эдвард Глейзер считает небоскрёб чуть не самой органичной архитектурной формой. Его мнение оспаривают многие, но число небоскребов увеличивается.

828-метровый небоскрёб Burj Khalifa в Дубае останется самым высоким зданием в мире, вероятно, только до 2019-м года – затем его сменит километровой высоты Jeddah Tower в Саудовской Аравии. Тем не менее, континентальные и второстепенные позиции обновляются постоянно. В прошлом году в Шанхае была достроена Shanghai Tower, занявшая второе место в мире – 632 метра. В Москва-сити по проекту бюро SOM открыли башню «Око», а восточная часть башни «Федерация» от архитектурной мастерской SPEECH вошла в завершающую стадию строительства, и в следующем году она, вероятно, официально станет самым высоким зданием в Европе. Или им станет Лахта-центр в Петербурге, если его все же построят.

Небоскрёбы становятся все причудливее. В Милане, например, достроены Bosco Verticale Стефано Боери с настоящими деревьями на балконах.

Жилой комплекс из двух башен «Вертикальный лес» в Милане, 2014. Архитектор Стефано Боери

Если считать небоскрёбами здания выше двухсот метров, то через пять лет количество таких сооружений удвоится. 

Ностальгия по модернизму

Бюро Рема Колхаса в 2015 году завершило сразу две знаковые стройки, связанные с современным искусством: фонд Прада в Милане и Гараж в Москве. Оба по сути являются реконструкцией, в первом случае – бывшей промзоны, во втором – позднемодернистского ресторана «Времена года».

Здание Фонда Prada в Милане, 2015. Бюро Рема Колхаса OMA

Что до московского «Гаража», то Колхас одел оголённый каркас советской постройки в двойной слой поликарбоната. Этот материал хорошо знают те, кто имел дело с дачными теплицами, но вместе с тем он невероятно фотогеничен. Превращение угрюмой советской архитектуры в идеальный объект для съёмки таким простым жестом обнажает всё бесстыдство современной архитектуры – автор кажется насмешником. В интерьерах – сохранённые мозаики, ковёр на полу буфета, обитые красной тканью диваны напротив деревянных столиков. Все это сдержанно намекает на стиль 1960-х. 

Здание Музея современного искусства «Гараж», реконструированное Рем Колхасом в 2015 году

Тонкость стилизации в «Гараже» обращает нас к тому, что период позднего модернизма совпадает с молодостью самого Колхаса, и проект имеет ту же логику, что и приукрашенное воспоминание, в котором реальные детали из прошлого легко смешиваются с придуманными позже.

Конец жилых муравейников?

Пока Рем Колхас стилизует архитектуру 1960-х, другие с ней сражаются. Шесть жилых домов взорваны в британском городе Глазго (причем верхние десять этажей крайних зданий устояли, их пришлось демонтировать с помощью техники). На момент своего строительства, около 50-ти лет назад, эти башни по 89 метров были самыми высокими зданиями такого типа в Европе. Однако дело в том, что до сих пор аналогичные жилые дома – безликие средней высоты многоквартирные здания – во многих странах, в том числе в России, остаются едва не самыми распространёнными. Пример Глазго показывает, что, возможно, стоит уже сейчас заменить их на что-то другое – потому что все равно придётся сносить.

Здание Центральной библиотеки в Бирмингеме, 1974. Снесено в 2015 году

Между тем, в Британии пострадали и куда более стоящие постройки. После долгих дискуссий под экскаваторы пустили два важнейших памятника брутализма – Центральную библиотеку в Бирмингеме (проект Джона Мадина) и автобусную остановку бюро Arup в Нордхэмптоне.

Фото © AFP/Getty, Joseph Eid, Atelier Frei Ottowarmbronn, Bas Princen, Laurian Ghinitoiu