Гуггенхайм в Хельсинки: стресс-тест для архитектуры

Этим летом жюри из одиннадцати человек после года работы подвело итоги конкурса на проект здания музея Гуггенхайм в Хельсинки. При этом власти города так и не решили, имеет ли смысл его строить, но это почти неважно... 

По заказу фонда Гуггенхайма во второй половине прошлого века было построено два настоящих, не из вежливости так названных, шедевра: знаменитая спираль Фрэнка Ллойда Райта на Манхеттене (1953) и дом-корабль Фрэнка Гери в Бильбао (1999). Случай невероятный, впору уверовать в магию имени «Фрэнк». И теперь от каждого нового проекта для фонда Гуггенхайма ждут откровений архитектурного толка.

Здание Музея Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке. Архитектор Фрэнк Ллойд Райт, 1953

У Гуггенхайма отпрысков по миру не бесконечно много: кроме уже названных двух зданий, есть ещё лишь одно - старый фонд Пегги Гуггенхайм в Венеции. Остальные проекты либо закрылись, либо отложены в долгий ящик.

Как и приличествует крупной институции такого рода, Гуггенхайм в каждом новом месте пребывания обещает изменить культурный ландшафт (читай – помочь привлечь больше туристов).  В Бильбао трюк на сто процентов удался, дорогой по тем временам проект окупился для страны басков за несколько лет, музей стал главной достопримечательностью прежде безнадёжно промышленного города. 

Здание Музея Гуггенхайма в Бильбао. Архитектор Фрэнк Гери, 1999

Хотя, надо признаться, оболочка так и не наполнилась достойным её содержанием. В этом пункте сложности Гуггенхайма традиционны: часто возить выставки с громкими именами дорого, а местные художники не спешат произвести на свет шедевры в достаточном количестве. И если в Бильбао экспозиционную скудость ловко скрывает яркость постройки, то в Берлине филиал на Унтер ден Линден закрыли, потому что он едва собирал больше посетителей, чем соседнее офисное здание.

Словом, для Гуггенхайма архитектурный проект является и средством, и целью.

Финны американскому нашествию долго противились. По официальной версии из бережливости – мол, нечего тратить деньги на ерунду, да к тому же капиталистическую и с громким именем. Финны по складу скорее социалисты, и к иерархии – официальной, финансовой или медийной – относятся с неприязнью. Вместе с тем, почти одновременно с Гуггенхаймом в Бильбао, в Хельсинки построили более чем достойный музей современного искусства Kiasma по проекту американца Стивена Холла, так что эпоха неожиданной, праздничной архитектуры не обошла город стороной.

Панорама Хельсинки со зданием музея Kiasma справа © Paul Warcho

К чему ещё и Гуггенхайм? Горожане и чиновники много лет уверенно голосовали против проекта, и только в прошлом году вдруг отступили и согласились на архитектурной конкурс. Вполне вероятно, что на стойкость северян повлиял, как ни парадоксально, неустойчивый курс рубля и, как следствие, снижение туристического потока из России. Возникла потребность в новых приманках для иноземцев.

При этом финны предпочли отказаться от практики Гуггенхайма непременно приглашать звезду архитектуры – того же Фрэнка Гери (проект для Абу-Даби) или, на худой конец, Заху Хадид (проект Эрмитаж-Гуггенхайм для Вильнюса), тем самым гарантируя своему новому детищу успех убедительной этикеткой. В Хельсинки настояли на открытом конкурсе. Случай невероятный: в открытом конкурсе по определению может участвовать совершенно любой желающий, и он может стать автором важнейшей из построек города.

Проект здания Музея Гуггенхайм в Вильнюсе. Zaha Hadid Architects, 2007

Условия были озвучены в нескольких пунктах: музей, расположенный в южной гавани Хельсинки, должен иметь выдающийся дизайн, связи с городским контекстом, соответствие «северным» идеалам открытости и доступности, он должен быть чувствителен к историческому и водному ландшафту (делаясь морским фасадом города) и т. д. 

Руководил жюри Марк Уигли. Это символично. В 1989-м году он был одним из кураторов выставки деконструктивистов, то есть именно он предъявил миру, в частности, упомянутых Фрэнка Гери и Заху Хадид. Намеренно или нет, финны устроили современной архитектуре что-то вроде теста.

На странице с результатами конкурса – мозаика из 1715 изображений-иконок. Больше всего проектов из США, их даже больше, чем финских.

Тут есть и простые прозрачные объёмы, светящиеся в ночи, и нагромождения кубов, и сферы, и невероятные космические тарелки, и смешные «пузыри», и задумчиво перетекающие один в другой объёмы, и причудливые многогранники, висящие над землёй...

Однако это многообразие создаёт ощущение монотонности, как ни странно.

Проект - победитель конкурса в Хельсинки. Moreau Kusunoki Architects, 2015

Победители, молодое бюро Moreau Kusunoki Architects, предложили построить девять отдельных павильонов, связанных друг с другом крытыми улицами. Использование дерева и прозрачных верхних перекрытий подчеркнуло локальную ориентированность проекта и уникальность его дизайна (что кажется почти невозможным на фоне тьмы предложений).

Так или иначе, не верится, что это здание станет шедевром, и что оно вообще сильно изменит к лучшему городской ландшафт. Сама мысль, что музей современного искусства, даже такой прославленный, как Гуггенхайм, является панацеей от городских проблем, глотком свежего воздуха – спорна. Тем более, в Хельсинки такой музей уже есть.

Проект здания Музея Гуггенхайм Moreau Kusunoki Architects, вид с северной стороны

Решение о том, строить ли Гуггенхайм в финской столице, пока не принято, но современную архитектуру подвергли стресс-тесту, результаты которого выглядят однозначно.

Необычные формы у прославленных архитекторов явились результатом долгих формальных и интеллектуальных поисков, годами накапливаемой потенциальной энергии, и именно отсюда, а вовсе не из смелости, происходила их невероятная популярность, wow-эффект. Появление в 1990-е годы цифрового проектирования оказалось для архитекторов чем-то вроде снятой с кастрюли с кипящей водой крышки. Сейчас, когда технологии позволяют строить геометрические фигуры практически любой сложности, пришло время задаваться следующими фундаментальными вопросами, например – что могло бы сделать современные города интересными и не похожими друг на друга? И этот стресс-тест, вероятно, не последний.