«Лаура» Отто Преминджера

   Название картины Отто Преминджера, считающейся шедевром нуара, в Советском Союзе было принято интерпретировать как «Лаура», словно речь шла о героине «Каменного гостя».
   Выходец с того света в фильме Преминджера действительно есть: это сама героиня, которую зовут, разумеется, не Лаура, а Лора.

   Кто убил Лору Палмер («Твин Пикс»)?
   Кто убил Лору Хант из фильма Преминджера?
   Это не простая игра слов. Казалось бы, где непутевая школьница-кокаинистка и где модный нью-йоркский дизайнер? Между ними — пропасть. Но Преминджер снял очень странный нуар: с красным вигвамом и совами Дэвида Линча, которые совсем не то, что они есть, он имеет гораздо больше общего, чем может показаться.
   Прежде всего, этот нуар — не совсем нуар или, точнее, совсем не нуар. Кто-то из критиков писал, что прародители жанра, Хэммет и Чендлер, вытащили детектив из венецианской вазы и бросили его в вонючую лужу. Образцовый нуар — это другой шедевр Преминджера, «Где кончается тротуар» (1950). Сумрак окраин, тяжесть тела, которое волочит «убийца поневоле», полицейские с замашками блатных психопатов, холод заброшенных фабрик, где вершат суд «крестные отцы». И один-единственный финальный благородный жест, который, может, искупит, а, может, и не искупит вину героя, рыцаря-дракона, идеалиста, который так переживал из-за утраты иллюзий, что стал циником. Копа-убийцу Марка Диксона в «Где кончается тротуар» сыграл Дана Эндрюс. Шестью годами раньше, в «Лауре», он же сыграл инспектора Марка Макферсона.
   Как любой нормальный австрийский еврей, сваливший от нацистов в Голливуд, Преминджер был, конечно же, онтологическим пессимистом: достаточно пересмотреть «Ангельское лицо» (1953), «Реку, с которой нет возврата» (1954), «Человека с золотой рукой» (1955), «Анатомию убийства» (1959), «Совет и согласие» (1962). Но в «Лауре» он совершил операцию, прямо противоположную той, что совершили Хэммет с Чендлером. Вытащил нуар из лужи, вытер досуха и водрузил обратно, в пресловутую вазу. Чистенький такой нуар, из жизни высшего общества, холеных людей с положением. Действие происходит в квартирах, где бутылка дешевого виски кажется диссонансом и вызывает подозрение у следователя: эти люди плохого виски не пьют.
  Повествование ведется от лица Валдо Лайдекера, что называется, влиятельного журналиста, англизированного сноба, эгоиста с аккуратными усиками: «Я никогда не забуду тот уик-энд, когда умерла Лора Хант…» И камера лишь однажды покидает дорогие интерьеры, чтобы пробежаться по дождливой улице, словно цитируя другой, настоящий нуар.
   У Марка Макферсона нет, вроде бы, никаких позорных тайн, как у Марка Диксона, его случайного ли, намеренного ли, тезки. Но способен он на гораздо большую жестокость, чем Диксон, который, сорвавшись с катушек, забивает насмерть воришку. Арестовав «воскресшую» Лору, он ведет себя, как заправский садист. Лицо Лоры в круге слепящего света лампы, притом без всякой видимой необходимости — это уже из гестаповского репертуара.
   В финале как будто появляется намек на то, что Лора и Марк находятся в самом начале своей общей истории. В таком случае, это будет гармоничный союз садиста и мазохистки. Или некрофила и трупа. С какого-то момента начинает казаться, что в поисках убийцы Марк ведом лишь голосом секса, и все происходящее на экране — лишь сеть, которую он плетет для Лоры. И что возбуждает его только мысль, что он охотится за телом женщины, которую считал мертвой.
   Но что самое странное — в финале «Лауры» нет катарсиса, даже кровавого: бывает, в нуаре герои погибают, и от этого испытываешь облегчение: дескать, сколько можно мучиться. Здесь же все, вроде, благополучно, у всех есть свои тайны, но не слишком позорные. Так, грешки… И убийство было совершено из любви, в которую переросло акцентированное одиночество стареющего эгоиста Валдо. А облегчения не испытываешь. Нуар? Нуар. Понуаристее любого другого будет.
   Кстати, мелочь, но забавно. В начале фильма камера неторопливо скользит по квартире Валдо, который ожидает визита детектива, нежась в ванне, и дает возможность увидеть статую Будды. Через два года, в «Большом сне» Ховарда Хоукса, нуаре бесспорном, в такого же или похожего Будду будет вмонтирован фотоаппарат, фиксирующий оргии для последующего шантажа их участников.
   Вещи вообще играют особую роль во вселенной «Лауры». Ваза, часы, которые в финале разнесет выстрел, упоминавшаяся бутылка виски, шторы — все они кажутся участниками действия, молчаливыми и многозначительными, скрывающими некий секрет действующими лицами. Обдумывая расследование, Марк ночью забирается в квартиру Лоры и смотрит на ее портрет. Спустя четырнадцать лет такой же светский портрет мертвой женщины станет одним из главных героев не менее бесспорного, чем «Большой сон», нуара — «Головокружения» Альфреда Хичкока. Марк смотрит-смотрит на портрет Лоры и засыпает. С этой минуты — упруго прописанный и вполне традиционный детектив, где все под подозрением, где долгие флэшбэки раскрывают предысторию убийства, где сыщик ходит от свидетеля к свидетелю и ловит их на недомолвках и лжи, начинает двоиться, плыть, терять четкость.
   Марка будит появление женщины. Лоры, которая якобы уехала на уик-энд в деревенский домик, газет не читала, радио не слушала и знать не знает, что в ее квартире найден труп женщины в ее платье, с лицом, снесенным выпущенным в упор зарядом дроби, которую все, естественно, приняли за хозяйку. Согласитесь, это уже странно. Заснул, проснулся, увидел женщину, которую считаешь мертвой, допрашиваешь ее, подозревая в убийстве модели-соперницы.
   Модель мы, между прочим, увидим лишь однажды, мельком: на фотографии, где она снята обнаженной. А Лору Палмер в «Твин Пиксе» мы видим?
   Иногда снится, будто ты проснулся и вернулся в реальность, а на самом деле ты продолжаешь спать, пока «реальность» не обернется кромешным бредом и ты, наконец-то, не проснешься по-настоящему. Не видит ли Марк такой двойной сон? В таком случае, до самого финала он так и не проснется.
   С этого момента фильм по своей сюрреалистичности, которую, однако, очень легко и не заметить, дает фору любым «Твин Пиксам» и, пожалуй, в своей двусмысленности порой напоминает сновидения Бунюэля.
   Некая линчевская странность сквозила с экрана и прежде. Аутистская манера Марка играть в карманный бейсбол. Диковатая фраза Валдо: «Мне будет искренне жаль видеть, как детей моих соседей сожрут волки». Но теперь ситуация становится откровенно абсурдной: жертва оказывается главной подозреваемой в деле о собственном убийстве.
   Но и это пустяки по сравнению с тем, что из фильма пропадает рассказчик. До поры до времени мы видели происходящее глазами Валдо, который из эгоистического любопытства и, пользуясь своим высоким общественным статусом, сопровождает Марка повсюду. Однако потом воскресает Лора, и Валдо не участвует в большинстве эпизодов. Тогда чьими же, черт возьми, глазами мы видим происходящее? Вопрос тем более уместен, что в финале разоблаченный Валдо, попытавшись убить Лору второй раз, погибает. Одно из двух. Либо мы слушаем рассказ мертвеца, который, в силу своей бесплотности, может рассказывать о том, чего не видел при жизни. Или все происходящее — не реальная история, а вымысел Валдо, журналиста, как никак, пишущего человека, который вполне мог бы, компенсируя недоступность для него живой Лоры, придумать историю о ее гибели, воскресении, мазохистской связи с брутальным полицейским и о собственной патетической гибели: «Прощай, Лора, прощай, любовь моя».
   Так кто же убил Лору? Никто, поскольку вместо нее погибла легкомысленная манекенщица? Или, может быть, вопрос сформулирован неправильно? Может быть, он должен звучать так: кого убила Лора? И на этот вопрос есть ответ: манекушку. Резонов пристрелить любовницу своего жениха у нее более чем достаточно.
   Это не версия. Подтверждение того, что Лора — не несостоявшаяся жертва, а состоявшаяся убийца, звучит с экрана. Она убеждает Марка: «Это я убила… убила так, словно сама это сделала». Попытка превратить признание в метафору запоздала: Марк все знает и понимает. «Забудьте», — говорит он. Забыть то, чего не было, невозможно.
   В таком случае «Лаура» оказывается скрытым отражением еще не снятого фильма «Где кончается тротуар». Любовь полицейского к убийце отражается в любви убийцы-полицейского. Марк сознательно доводит Валдо до срыва и попытки убить Лору, и сам разряжает в него револьвер.
   Может быть, именно поэтому, из-за зашифрованной Преминджером второй, параллельной интриги, благообразная «Лаура» кажется гораздо жестче и грязнее, чем иной нуар?